Дураки умирают по пятницам [= Глупцы умирают по пятницам ] - Эрл Стенли Гарднер

Перед окном стоял большой чертежный стол, на котором лежалалинейка в форме буквы «Т». Пол был усыпан обрезками оргстекла.

— Вы, кажется, интересуетесь моей мастерской? — спросилКитли.

— Я просто спрашиваю себя, чем вы здесь занимаетесь.

— Рассчитываю шансы лошадок в отдельных забегах.

После этого он познакомил меня со своей системой.

Я был поражен, тут учитывалось все: и форма лошади, и жокей,и статистические данные, и много других мелочей.

— И таким образом вы делаете деньги? — спросил я.

Он рассмеялся и ответил:

— Это требует много забот, но это доставляет мнеудовольствие и дает прибыль. Давайте остановимся на втором сегодняшнем заезде.Эта кривая показывает, что выиграет Файр Леди, а именно… В общем, выиграетедва-едва.

Это означает, что можно поставить на нее. Поскольку онаневысоко котируется, можно взять неплохой куш. А теперь я хотел бы узнать,почему вы рыскаете у доктора Квая. У вас есть определенные подозрения или выпрощупываете все окружение Баллвинов?

— Скажите, а вы по чистой случайности организовали своюстранную контору на одном этаже с доктором Кваем?

— Конечно, это просто совпадение.

— Вы хотите сказать, будто не знали, что миссис Баллвинлечится у доктора Квая?

— Разумеется, я это знал! Но о чем это говорит?

— Когда к нему кто-нибудь приходит или уходит, вы легкоможете это фиксировать. Достаточно лишь оставить дверь открытой.

— О Боже ты мой! — вздохнул он. — Если бы мне это былонужно, мне достаточно было бы зайти к нему и бросить взгляд на расписание. Оно составленона три недели. Не ведите себя так наивно, Лэм. Я снимаю это помещение потому,что мне здесь никто не мешает.

Здесь я сижу, думаю и вынашиваю мысли, как мне обманутьсвоих собратьев по роду человеческому.

— И временами попадаете в цель?

— Временами я попадаю в запой. Превращаюсь в абсолютногодурака. Теряю рассудок.

— И когда ваши денежки кончаются, вы отправляетесьвыкачивать их из добряка Баллвина?

— Иногда вы становитесь очень противным, Лэм, — сказал он.

— У меня такая профессия, и я пытаюсь относиться к нейдобросовестно. Как вы думаете, кто подсыпал яд Баллвину?

— Должно быть, кто-то из домашних, — ответил Китли. —Насколько я знаю, в тюбиках с пастой, которые вы принесли, яда не было. Но еслина все это посмотреть трезво, то создается впечатление, что вы сами здоровостарались ввести кого-то в искушение.

— Дело в другом. Я просто хотел заинтересовать миссисБаллвин…

— Чем? — спросил он, когда я замолчал.

Тем, чтобы она некоторое время вела такую же жизнь, как ипрежде.

Китли задумался, потом сказал:

— Постоянно приходится удивляться, как глупы люди.

— Что вы хотите этим сказать?

— Этим я хочу сказать, что полиция могла бы посадитьпреступника за решетку уже через три часа.

— И вы побьетесь об заклад, что так оно и могло быть? —спросил я Китли.

— Побьюсь, черт бы вас побрал… Только подождите минутку, явыражусь немного поточнее. Я могу поспорить, что полиция может через три часаузнать, кто подсыпал яд, и что у нее будет достаточно доказательств дляизобличения преступника. Вот на это я могу поспорить по-крупному.

— Вы, наверное, имеете какие-нибудь дополнительные сведения?— спросил я.

Он насмешливо рассмеялся:

— Я думаю, больше всего сведений имеется у вас, Лэм.

— Сомневаюсь.

— Единственное, что я имею, — сказал Китли, — это моя вера вполицию. Большинство людей быстро приходят к выводу, что полиция недостаточноумна, а это в корне неверно.

— Я совершенно убежден в том, что полицию нельзя сбрасыватьсо счетов. И в этом отношении вы можете не ломать копья передо мной. Это я знаюи без вас.

— Они очень трудолюбивы, — тем не менее продолжал Китли, — испособны на большее, чем полагают некоторые. И давайте говорить честно: те, ктосовершает убийства, в большинстве случаев несчастные глупцы. — Глаза егоприобрели странный блеск. — Под глупцами я понимаю дилетантов. Они теряютголовы ради величайшей глупости. Я, например, уверен, что наш сегодняшнийпреступник чертовски зол на Шарлотту Хенфорд. Я уверен, что он не слишком умен.Полиция его скоро возьмет, и в этом я убежден. Правда, им немного удастся нанего повесить, так как Баллвин и его супруга, судя по всему, отделаются лишьлегким испугом. Он уже вообще вне опасности, а ей много лучше.

Китли поднялся и произнес:

— Очень мило, что вы ко мне заглянули, Лэм. А теперь мненужно немного заняться делами. Самое неприятное при моей системе, что япостоянно должен быть в курсе всех дел.

— Желаю удачи, — сказал я и протянул ему руку.

Дверь закрылась за мной. Когда я дошел до середины коридора,я оглянулся, чтобы проверить, не следит ли он за мной.

Но дверь оставалась закрытой. Значит, его даже незаинтересовало, куда я пойду.

Когда я подъехал к своему дому, Рут Отис уже ждала меня. Онасмотрела в другую сторону, так что я смог приблизиться к ней вплотную инеожиданно для нее.

Заметив меня, она воскликнула:

— Дональд!

Я вышел из машины. Она сразу схватила мою руку и сжала ее таккрепко, что ногти ее чувствовались даже сквозь ткань одежды.

— Я так рада, что вы приехали!

— Вы давно здесь? — спросил я.

— Минут десять, но каждая минута казалась мне вечностью.Скажите мне сразу: я сделала что-то не так?

— Да.

— Но, Дональд, пакетик находится в таком месте, где егоникто не найдет, а я смогу забрать его в любое время.

— Я бы приехал сюда пораньше, но у меня была встреча сКарлом Китли.

— Кто это такой?

— Брат первой жены Баллвина.

— О-о!

— И кроме того, это как раз тот человек, который ехал завами, когда вы вышли из конторы доктора Квая вместе со своим пакетиком.

— Он… он следил за мной?

— Выходит, да.

— Но, Дональд, он просто не мог… Я… вы думаете…